Д. МУРАТОВ: Есть ли коллективная ответственность народа? 

Я бы поставил вопрос несколько иначе. Элита, которая должна образовывать, просвещать и кормить, которая должна кровью и потом добывать просвещение. Есть гигантская ответственность элиты — российской элиты в первую очередь — и перед народом, и перед миром. 

А элита, которая ходит, широко расставляя ноги в связи с тем, что она в памперсах — она ссыт власти, ссыт Путина. 

Вы видели это заседание Совета Безопасности, когда ни один человек рот открыть не может для того, чтобы не поддакнуть? Вот у этой элиты колоссальная ответственность перед народом.

В первую очередь она в том, что эта элита создала радиацию пропаганды. Радиация проникает повсюду. Они круглосуточно эту радиацию несут со всех экранов на народ. 

Самое страшное в поведении элиты то, что она сначала эту пропаганду придумала — например, пропаганду войны, — а потом она в нее поверила. На языке психологов и психиатров это называется самоиндукция. Они обожрались, эта элита, собственной пропагандой и теперь заблевали всю страну ею.

•  •  •

Д. МУРАТОВ: Видите ли, есть две вещи. Во-первых, у нас большинство людей бюджетники и относятся к президенту как к работодателю. Этот феномен пора осмыслить. А вторая вещь заключается в том, что у этой страны, у моей страны гигантская травма XX века. 

У нас около 100 миллионов человек страна потеряла в XX веке: Первая мировая, Вторая мировая, голодоморы, Сталин, ужасная медицина и всё такое прочее. Приблизительно 100 миллионов человек. Поэтому вечно люди сплачиваются вокруг государства, потому что таких национальных потерь никто не нес.

А что делает государство? Оно с предельным цинизмом использует слова, которые пробивают у человека всякую благоразумную броню. Они используют термины «фашисты», «нацисты», «денацификация». И эти слова пробивают разум, потому что они все генетически, вот там вот, связаны с этими потерями. А под окнами еще идет «Бессмертный полк». В этом большая причина зависимости от подобных слов и зависимости от государства.

•  •  •

Д. МУРАТОВ: Когда уничтожаются средства массовой информации, это недоверие к их аудитории, то есть к народу. У нас нет парламента. У нас нет выборов в парламент — это назначение парламента. А медиа как бы стали своеобразным парламентом. Они представляли тех, кого не представляют депутаты ни в нижней, ни в верхней палатах парламента. И эти медиа закрывают. Это и есть недоверие к аудитории.

Вот эти две причины — отсутствие судов и невозможность оспаривать действия государства и, безусловно, цензурирование и закрытие многих ведущих средств массовой информации — это причины того, что негде почерпнуть иного мнения. Негде. И я бы еще раз хотел, чтобы вы процитировали Пятигорского.

У. ТИРОНС: «Понять можно лишь то, что приготовлено для понимания».

Д. МУРАТОВ: Вот! И кто готовит для понимания, если всё закрыто? Это, опять же, к вопросу о коллективной ответственности народа.

•  •  •

Д. МУРАТОВ: Мы решили так: мы смотрим на войну только глазами своих специальных корреспондентов. Потому что мы им доверяем, потому что это люди, прошедшие не одно испытание. 

Да, Лене Костюченко — пожалуй, одному из самых лучших европейских журналистов, репортеров — можно верить. Почему можно верить Костюченко? Потому что уровень ее эмпатии и уровень ее смелости, когда она подходит к событию вплотную, а не читает о нем, а потом пересказывает, и вызывает это доверие. Лена укрупняет каждую деталь, каждую жизнь делает предельно и абсолютно неповторимой. Когда она показывает пуговицу, оставшуюся от человека — вот так вот надо говорить: вот всё, что осталось, а была целая судьба. И создал человека Бог, а убила его прихоть, геополитическая прихоть.

•  •  •

Д. МУРАТОВ: Путин перестал верить Западу в первую очередь окончательно после войны в августе 2008 года — войны с Грузией. Поскольку ему президент Буш говорил о том, что всё нормально, войны не будет, а разведка принесла разговоры Саакашвили прямо противоположного характера.

Путин тогда, на мой взгляд, окончательно понял, что разговоры про ценности — это ноль, это ничто. Он ржет, когда ему говорят о западных ценностях. Просто ржет. Потому что он себе купил, Путин, в советы директоров российских государственных и близких к государству компаний 16 первых западных политиков, европейских — пару канцлеров, несколько премьеров, министров, президентов — и посадил их получать по паре миллионов долларов в год. И они с радостью пошли. И он ржал, потому что в ценности он не верит, а вот цену им знает.

Поэтому тут уж, извините, какие-то вещи, которые влияли на политику Путина, в том числе делал Запад. Если вы считаете, что он сидит такой пушистый, то нет, это совсем не так. Потому что сколько к нам в редакцию приезжали разных министров иностранных дел, поскольку им нужно было отметиться перед избирателями о том, что вот, они были в газете, которая считается газетой, оппонирующей действующей власти. И тут же они ехали на переговоры в «Газпром», к Путину или с Лавровым договориться: «Чуть-чуть давайте снизим вот тут, немножечко снизим, а мы тогда вот здесь глаза приподзакроем», как говорили в известном фильме «День выборов» «Квартета И». Приподзакрыли? Приподзакрыли. А чего хотите теперь? Не верить никому.

И постепенная изоляция от мировых процессов привела к концепции «Россия-крепость». Это достаточно конспирологическая концепция, выраженная в одноименной книге, которая гласит, что Россия может обойтись без Запада, а Запад без России не может. Что у России всё есть, чтобы развиваться самой.

Приблизительно так был устроен переход Путина в эту самую геополитику. Да, он был к этому склонен. А уж то, что началось 24 февраля — этому нет возврата, уже ничего не возвратить.

•  •  •

Д. МУРАТОВ: Есть другая геополитика. Она называется дружбой. Очень важно сохранить своих друзей на Украине, в Европе, в Риге. Очень важно, чтобы вот здесь не произошло, чтобы между нами не началась гражданская война. Мы понимаем вину государства, мы понимаем, что мы натворили. Но мы должны понимать, что для того, чтобы следующие поколения исправили вот это вот, вот это чудовищное дело, нам нужно дружить и иметь отношения поверх государств и несмотря на их политику.

Выражение Толстого было в том, что «патриотизм — последнее прибежище негодяя». Теперь, на мой взгляд, вместо слова «патриотизм» надо писать слово «геополитика». Геополитика заменяет счастье народа, потому что народу надо дать величие, минуя стадию благополучия. Это очень сложная история. И поэтому мы должны сказать: «Вот мир, и мы сейчас, типа, встали с колен, а его поставим».

А что такое означает фраза Владимира Путина: «Наш ответ будет такой, какого никогда не было в истории вашей страны?», — слова, обращенные к американцам. А что стоит за словами Сергея Лаврова, когда он говорит, что Третья мировая будет ядерной? Вы теперь поняли, о чем он написал стихотворение, наконец-то? Что воскрешения не будет. Почему? Потому что пепел не воскресает. Догадались сейчас, да? Отлично.