▹ Д. КОЛЕЗЕВ: В готовности воевать красноармейцев тоже никто не сомневался. Ведь пропаганда уже два десятилетия внушала населению, что Советский Союз — это первое в мире рабоче-крестьянское государство, осажденное силами мирового капитализма и война против империализма и его наймитов поэтому абсолютно неизбежна. Но советским гражданам полагалось верить, что конфликт с любым иностранным государством будет коротким и успешным для Советского Союза. В популярной в 30-е годы песне «Если завтра война» пелось:

И на вражьей земле мы врага разгромим

Малой кровью, могучим ударом.

Специально к финской войне агитпроп подготовил тематический шлягер «Суоми-красавицу». Примечательны вот эти строки — нападение на чужое государство советским гражданам представляли как освобождение народа от якобы неприятного ему режима:

Много лжи в эти годы наверчено,

Чтоб запутать финляндский народ.

Раскрывайте ж теперь нам доверчиво

Половинки широких ворот!

Ни шутам, ни писакам юродивым

Больше ваших сердец не смутить.

Отнимали не раз вашу Родину — 

Мы приходим ее возвратить.

Осенью 1939 года в этом навязчивом нарративе расставили нужные акценты. Утверждалось, что империалисты будут воевать против Советского Союза через Финляндию, а простые финны этого не хотят — они сами мечтают о жизни при социализме, так что повернут штыки против своих офицеров — сынков буржуев и помещиков. Драться против Красной Армии будут только фанатики-фашисты из шюцкора, но не регулярная финская армия, убеждали солдат политруки и военкоры.

Шюцкор вообще занимал в советской пропаганде того времени непропорционально большое место. Уже во время войны его бойцам приписывали всевозможные преступления — от сожжения мирных деревень до убийств собственных же товарищей. Особенно живучим оказался миф о снайперах-«кукушках»: дескать, особенно отбитые шюцкоровцы при отступлении добровольно привязывали себя к верхушкам деревьев и оттуда стреляли по шедшим вперед красноармейцам без шансов на собственное спасение. Но никаких документальных подтверждений этому не существует.

Пятый вопрос: зачем Сталин и Молотов создали в начале войны нечто наподобие современных ДНР и ЛНР? Финляндская демократическая республика (ФДР) — одно из самых примечательных и при этом неудачных изобретений советской дипломатии. В современной России это квазигосударство, одновременно фейковое и марионеточное, вообще стараются лишний раз не вспоминать. Но сама методика опосредованных войн через государство-прокладку никуда, увы, не исчезла. Так как же оно появилось?

26 ноября 1939 года официальная Москва обвинила финские войска в якобы артобстреле приграничного поселка Майнила. Финляндская сторона отвергла причастность к инциденту и предложила совместное расследование. Но Советский Союз нуждался лишь в поводе для войны. Уже 30 ноября Красная Армия перешла государственную границу Финляндии.

Юридически Советский Союз не объявлял Финляндии войну. Сталин и Молотов разыграли, как им казалось, более тонкую комбинацию. 1 декабря 1939 года в занятом Красной Армией приграничном поселке Терийоки провозгласили ФДР — Финляндскую демократическую республику и уже 2 декабря ее власти заключили договор о сотрудничестве и взаимопомощи с Советским Союзом. В правительстве этой финской ДНР заседали жившие в Советском Союзе финские эмигранты-коммунисты. Все её официальные документы редактировали в ЦК советской Компартии, а в так называемой Народной армии ФДР служили исключительно кадровые командиры и солдаты Красной Армии.

Зачем всё это было нужно? В первые дни войны Молотов объяснял иностранным дипломатам, что, дескать, в Финляндии произошло восстание рабочих и солдат, прежнее правительство бежало из страны и народ создал новую государственность, а Советский Союз в рамках заключенного договора лишь помогает молодой республике бороться с остатками старой армии.

Легенда выглядела неубедительно, и ФДР во всём мире признали только два советских сателлита — Монголия и Тува. И уж тем более эта фейковая республика не впечатлила самих финнов. Страну охватил патриотический порыв. Добровольцами в армию уходили даже те, кто в 1918 году воевал за коммунистов. Пацифист Каяндер подал в отставку. Его сменил жесткий антикоммунист Ристо Рюти. Главнокомандующим войсками стал популярный в армии и среди народа 72-летний маршал Карл Густав Маннергейм, бывший офицер русской императорской армии и ветеран пяти войн.

А Молотов в первые же часы попался на еще более циничной лжи. Когда советская авиация совершила налет на жилые кварталы Хельсинки, политик до последнего отрицал факт бомбежек. Нарком утверждал, что красные летчики лишь сбрасывали хлеб для голодных финских рабочих.

Из-за таких выходок именно Молотов олицетворял советское нападение для простых финнов. Ему посвятили насмешливую песню и даже бутылки с противотанковой зажигательной смесью солдаты называли «коктейлями для Молотова». Но заграничные журналисты переиначили их в просто «коктейли Молотова», и это выражение закрепилось в большинстве языков мира.

Шестой вопрос: зачем Советскому Союзу пришлось выдумывать миф о неприступности «линии Маннергейма» и стоявших при ее штурме аномальных морозах?

Первоначальный план действий у Красной Армии был прост до примитивности: 4 советские армии идут параллельно друг другу и перпендикулярно государственной границе — на Карельском перешейке, в Приладожье, в центральной Карелии и в Заполярье.

На деле красные части добились успеха только на Крайнем Севере, и то потому что финны сознательно пожертвовали этим театром боевых действий, не выставив там значимых сил. На 3-х остальных направлениях советские солдаты терпели неудачи.

Первые недели войны вскрыли серьезные проблемы на разных уровнях советских вооруженных сил. Отдельные виды войск действовали сами по себе. Флот и авиация слабо помогали своим товарищам на суше. Пушки не поддерживали пехоту. Пехота не поспевала за танками. ПВО стреляла по своим же самолетам. Радисты плохо шифровали сообщения, а артиллеристы неточно стреляли. Разведка давала недостаточные сведения о противнике. Командование при планировании операции игнорировало реальные способности подчиненных. Например, действовавшей в центральной Карелии 163-й дивизии полагалось проходить в день по 20-30 км. На деле ее бойцы и в мирной обстановке едва преодолевали вдвое меньшее расстояние.

После войны об этих системных просчетах умалчивали. Официальная историография объясняла неудачи Красной Армии иначе. Утверждалось, что укрепления финнов на Карельском перешейке («линия Маннергейма») была, по оценкам безымянных мировых специалистов, якобы полностью неприступна.

В действительности же в 30-е годы финны построили на перешейке весьма бюджетный вариант оборонительной линии, преимущественно из деревянно-земляных сооружений. Получившийся в итоге комплекс выглядел бедным родственником французской «линии Мажино» или немецкой «линии Зигфрида».

Еще одно распространенное заблуждение гласит, что красноармейцам во время декабрьских боев на Карельском перешейке якобы мешал аномальный холод. На деле до 20 декабря 1939 года температура здесь не опускалась ниже -10 градусов, а морозы за -30 на «линию Маннергейма» пришли уже в январе 1940 года, когда активных боевых действий уже не велось — наступил перерыв.

Другое дело, что рядовые красноармейцы страдали и при умеренных для зимы температурах. Ведь большая часть личного состава неделями жила в землянках и ходила при этом в тонких шинелях, буденовках и кирзачах. С наступлением морозов теплые вещи выдали далеко не во всех частях. Носить же овечьи полушубки и теплые войлочные сапоги в рабоче-крестьянской (по названию) армии считалось исключительной привилегией командиров.

О том, насколько плохо обстояли у Красной Армии дела со снабжением и логистикой, свидетельствуют телеграммы только одного батальона связи. Цитирую:

«Положение тяжелое. Лошадей съели, сброса (имеется в виду продуктов самолетами) не было. Больных 600 человек. Голод, цинга, смерть».

«Окружены 16 суток. Раненых 500 человек. Боеприпасов и продовольствия нет. Раненые умирают. Доедаем последнюю лошадь. Сможем продержаться только до этой ночи».

«Авиация по ошибке бомбила нас. Помогите, выручайте, иначе погибнем все».

Седьмой вопрос: как получалось, что финны меньшими силами разбивали превосходящего в числе и по технике врага? Преимущества финнов во многом являлись продолжением слабостей Красной Армии. Оборонявшиеся обычно носили более теплую и удобную форму, у них была лучше лыжная подготовка, а их офицеры проявляли больше инициативы, чем советские командиры.

Здесь показательны примеры даже не обороны «линии Маннергейма», а менее известное сражение в Приладожье и центральной Карелии. Финны парадоксальным образом обратили себе на пользу превосходство противника в военной технике. Советские моторизованные части растягивались по узким засыпанным снегом дорогам на десятки километров. Враг заваливал красноармейцам путь, дробил дивизии на мелкие группы и уничтожал их из засад.

Сами финны называли эту тактику «мотти», сравнивая истребление окруженных красноармейцев с традиционным для своей страны способом лесозаготовки. При «мотти» лесорубы не сваливали бревна в крупные штабеля, а укладывали их в отдельные небольшие аккуратные поленницы.

Образцовым «мотти» стало сдвоенное сражение при Суомуссалми на Раатской дороге. Под новый 1940 год небольшая финская группа разбила последовательно 2 советские дивизии. За 2 недели Красная Армия потеряла не меньше 10 тыс. человек убитыми, пленными, ранеными и обмороженными. По советской традиции стрелочником сделали командира одного из двух разбитых соединений (дивизии) Андрея Виноградова. Его вместе со штабом расстреляли перед строем выживших солдат.

Такие победы приносили финнам и сугубо материальную пользу в виде обильных трофеев. В 40-х годах местные военные даже в итоге отказались от производства собственного ручного пулемета М-26. Выяснилось, что в войсках есть в несколько раз больше единиц его советского аналога — ручного пулемета Дегтярева.

Восьмое: что о войне против финнов думали сами красноармейцы? В условиях тоталитарного государства было бы наивно рассчитывать на массовые антивоенные бунты и братания с противником. Так что большинство красноармейцев терпели все невзгоды и выполняли свой воинский долг. Но многие позволяли себе публично критиковать действия властей.

Например, в одной из сохранившихся сводок НКВД от некоего старшего лейтенанта Константина Степанцева приведены такие факты: «Красноармеец Мельник говорил: «Дома с голоду мрут, а мы идем защищать кого-то. Зачем?». Красноармеец Пожог Степан заявлял: «Нас гонят на убой. Нам не нужно защищать советскую власть». А красноармеец Черняк Николай высказался: «Я не знаю, за что мы воюем. При советской власти я жил плохо, а те, кого мы освободили, жили лучше нас. Так зачем же их было освобождать?». Аналогичные антисоветские высказывания имеют место и со стороны ряда других красноармейцев». 

За 3 месяца конфликта только по обвинениям в антисоветской агитации перед судом предстали 843 военнослужащих. Всего же за политику в Зимнюю войну к уголовной ответственности привлекли от тысячи до 1,5 тысяч красноармейцев и краснофлотцев.

В плен попали около 6 тыс. советских солдат. Некоторые из них согласились сотрудничать с противником. Из них в конце февраля 1940 года российские белоэмигранты сформировали антисоветскую Русскую народную армию примерно в 500 солдат. Но повоевать против бывших товарищей формирование не успело.

После войны только около 80 пленных красноармейцев добились от финских властей невыдачи в Советский Союз. Все остальные вернулись домой и прошли через проверки НКВД. Госбезопасность признала ни в чем не виновными только 450 из всех пленных, а больше 5 тыс. красноармейцев на сомнительных основаниях уличили якобы в шпионаже, добровольной сдаче в плен или в какой-то другой измене Родине. Всех приговорили к разным мерам наказания вплоть до расстрела.

И последний девятый вопрос: как же Советскому Союзу удалось принудить противника к миру на своих условиях, если война шла так неудачно?

В новом 1940 году Советский Союз постарался как можно скорее закончить войну и сосредоточился на прорыве одной «линии Маннергейма». Для операции создали Северо-западный фронт под руководством командира Семена Тимошенко. Он учел ошибки предшественников, уделив должное внимание разведке, снабжению и обучению войск.

11 февраля после 10-дневной артиллерийской подготовки советские войска перешли в наступление. К 17 февраля вражеская линия была прорвана. Финны организованно отступали на запад, но уже без возможности закрепиться на новой полноценной линии обороны.

К тому времени сказывалось, что Финляндия в одиночку воюет против гигантской державы с почти неисчерпаемыми ресурсами. Да, мировое сообщество однозначно сочувствовало Хельсинки, а не Москве. Советский Союз исключили из Лиги Наций. К финнам ехали тысячи добровольцев из разных стран, туда небольшими партиями поставляли оружие, патроны и боевую технику.

Но этого было мало для перелома в войне. Единственной надеждой для Финляндии служило полноценное вступление в конфликт западных держав. И Великобритания с Францией, несмотря на начавшуюся Вторую мировую войну, рассматривали возможность помочь северной стране. Например, высадить десант в Скандинавии и даже разбомбить советские нефтепромыслы в Закавказье. Но эти проекты так и остались на бумаге.

В марте воюющие стороны через посредников договорились о мирных переговорах. Закулисную роль в этом сыграла нацистская Германия. 22 февраля 1940 года второй человек в Третьем рейхе Герман Геринг посоветовал финскому послу убедить свое правительство не принимать помощь западных держав и заключить мир с Москвой даже с условием территориальных потерь. Геринг прямо намекнул на скорое нападение Германии на Советский Союз, и что финны в случае участия получат всё назад с процентами.

12 марта 1940 года в Москве бывшие противники договорились о мире. К Советскому Союзу перешли полуостров Ханко, острова в Финском заливе, заполярный Рыбачий полуостров, Карельский перешеек и западный берег Ладожского озера с крупными городами Виипури (Выборгом) и Сортавалой. При этом советская сторона предпочла забыть о неудачном эксперименте с созданием альтернативной Финляндии и больше никогда не оспаривала легитимность соседнего государства.

За 105 дней приграничного конфликта сталинская империя лишилась 127 тыс. солдат — впятеро больше, чем противник. Финляндия потеряла около 11% довоенной территории, но сохранила суверенитет и возможности для реванша. Так что главным итогом Зимней войны стали не территориальные приобретения Советского Союза, а отказ Хельсинки от нейтралитета и начало германо-финского военного сотрудничества, без которого едва бы стала возможной блокада Ленинграда. Тем более, что нацисты и лично Гитлер именно под влиянием финских побед решили, что советская военная мощь сильно преувеличена. Многие деятели Третьего рейха вспоминали потом в мемуарах: как раз после Зимней войны фюрер убедил своих генералов, что блицкриг против сталинской империи — вполне осуществимая вещь. А уже последствия этого решения, думаю, известны каждому в России и за ее пределами.

Друзья, спасибо, что досмотрели это видео до конца! Поставьте ему лайк, если вам понравилось. Подписывайтесь на канал и оформляйте подписку на Patreon и Boosty, чтобы поддержать создание новых роликов. На этом на сегодня всё. Пока!